Зачем #Стрелкову был нужен #Донбасс?
Весной 2014 года стало ясно, что события в Донбассе уже не имеют шансов пойти по пути исключительно политической конфронтации с Киевом. Агрессия Украины по отношению к непокорному региону нарастала с каждым днем. Риторика Донецка о непризнании самозваного киевского правительства раздражала и злила вчерашних бунтовщиков с Майдана, и ради спасения собственного авторитета понуждала их к радикальным карательным мерам против юго-востока страны. В Донецке начались процессы по созданию собственных сил самообороны. Воздух наполнялся ощущением неизбежного и масштабного конфликта. В этих условиях весной 2014 года в г. Славянск тогда еще Донецкой области с небольшим отрядом бойцов входит Игорь Стрелков, которому возникающее на глазах противостояние виделось достойной сценой для реализации его, пока что не оцененного, военного, политического и актерского таланта.
О том, когда и как появился Игорь Стрелков в Славянске, сказано и написано чрезвычайно много. Факты, приводящиеся очевидцами или исследователями, часто противоречат друг другу, выкроить из них теорию, ровную, как исправно скроенная по фигуре военная форма, практически невозможно. Только последующие года, вероятно, рассудят, кто же оказался прав: те, кто видели в Стрелкове увлеченного человека, который решил, что пробил час возрождения Великой Империи, или был Игорь Иванович всего-то заурядным авантюристом, учуявшим благоприятное время для реализации нехитрого сценария по вхождению во власть.
С апреля 2014 года на севере Донецкой области уже шла самая настоящая, пусть пока не полномасштабная, но все же война: с убитыми и ранеными, участвующими в боях бронетехникой и артиллерией, авиацией и средствами ПВО. Сводки корреспондентов, едва начавших осваивать мастерство работы в условиях настоящих военных действий, приносили первые вести о наступлениях и контрнаступлениях, атаках, изменениях линии фронта, о пленных и погибших. Человеческие жизни потеряли ценность, которую имели в мирное время, и из неприкосновенного абсолюта превратились в разменные монеты, которые в большом количестве ежедневно скармливали прожорливому милитаристскому механизму.
Донецк, где в конце зимы – начале весны 2014-го возникли первые, но мирные протесты самопровозглашенным киевским властям, морально был готов к драматическому развитию событий. К этому времени в столице области уже прошли первые многотысячные митинги, определились лидеры, цели и программа восстания, прокатилась волна захвата административных зданий, а на центральной площади города, к сожалению, даже состоялись единичные трагические эксцессы. Пусть цели эскалировать конфликт до полноценного вооруженного сопротивления с Киевом в Донецке не было, но отвечать ударом на удар все же пришлось.
Вдохновение убивать несогласных украинская общественная мораль черпала в идеологии нацизма, все плотнее завоевывающей умы граждан страны. Многочисленные отряды и подразделения украинских националистов, просто выскакивали из «шаровар и чоботив», чтобы доказать свое расовое превосходство, козырять придуманными историческими фактами и приоритетами, и добиться того, чтобы их страна принадлежала и управлялась исключительно титульной нацией.
Злобная риторика апологетов мононационального государства поначалу не воспринималась в Донбассе как потенциальная опасность. У интернационального по своему генезису и складу Донбасса национализм попросту отсутствовал в понятийном поле, тут не допускали всерьез мысли о существовании подобного явления, примерно так же, как жители экваториальной Африки с трудом могли представить себе снег и лед, существующие где-то не в морозильной камере, а в природных условиях.
Но упорство, переходящее в настырность, и жестокость укронационалистов по отношению к «небратьям» в конце концов убедили Донбасс в том, что идея «нация прежде всего» не просто жива среди оголтелой части украинского общества, но уже имеет реальные вес и силу и у заурядных обывателей. Это подтолкнуло население тогда еще украинского Юго-Востока максимально отгородиться от нового, но интенсивно набирающего популярность во всей «единой стране», дискурса. Но отстраниться было мало. Важно было противопоставить что-то взамен.
Поначалу естественной реакцией было противопоставить украинскому национализму имманентный для Донбасса интернационализм, и именно так поступили лидеры донецкого протестного движения А. Ходаковский, А. Пургин и другие.
Но кардинально иначе решил Игорь Стрелков, который спал и видел себя минимум генерал-губернатором Донбасса. Он сделал ставку на брата-близнеца укронацизма и выбрал в качестве основного стержня своей военно-политической доктрины национализм русский. Поступи он так в мирной жизни, то наверняка обрек бы себя на проигрыш еще на старте. Но выступив со знаменем возрождения Великой Руси, в которой русские наконец-то обретут давно искомую ими собственную «землю обетованную», провозгласив идеи в период, когда уже появились первые жертвы, как среди военных, так и среди гражданского населения, он быстро сумел привлечь на свою сторону довольно весомое число сторонников, поклонников и попутчиков.
В немалой степени этому способствовал и внешний имидж Стрелкова, который искусно позиционировал себя неким отставным царским полковником, представителем утерянной, но воскресшей «русской цивилизации», каким-то чудом сохранившимся в капсуле времени еще с тех, дореволюционных лет.
Отметим, что нет ничего предосудительного в самой идее возрождения России, под которой понимается ее успешный рост, развитие и процветание. Если бы Стрелковым не вкладывались в понятие «возрождения» не указанные, а совершенно иные мрачные смыслы, которые последовательно развивали в своих учениях и течениях наиболее маргинализированные группы русских националистов. Стрелков печалился о засильи страны инородцами, о полном и длительном отсутствии у русских своего государства, намекал на расовое превосходстве одних народов над другими. Иными словами, «стрелковская» идея возрожденной Руси представляла собой калькированную схему украинских националистов, в которых все производные от слова «украинец» были заменены на аналоги с корнем «русский». Что, в общем-то, не удивительно, учитывая идейное и духовное родство националистических движений во всем мире.
Между тем, есть веские основания полагать, что, в отличие от тех, кто выпестовал идею «Россия для русских» под влиянием персональный психических особенностей или оказавшись под влиянием одиозных лидеров и поводырей, сам Стрелков к концепции «русского национализма» относился чрезвычайно рационально и рассчитывал использовать потенциал русского нацизма исключительно для собственного политического и личностного успеха. Выбор в пользу радикального русского национализма был сделан им потому, что Стрелков вовремя оценил ситуацию и понял, что не сумеет конкурировать с теми политическими доктринами и их лидерами, которые апеллируют к привычному для Донбасса интернациональному концепту.
Находясь в Славянске Игорь Иванович быстро понял, что главная угроза для его карьеры политика и военачальника находится не в Изюме или Киеве, а в Донецке. Ведь столицей Донбасса оставался Донецк, а, значит, степень и важность решений, принимаемых в главном городе шахтерского края, всегда была на порядок выше приказов коменданта Славянска.
Тем более, что к этому времени в Донецке уже успели сложиться свои руководящие структуры, в основном из тех лидеров протестного движения, кто принимал наиболее активное участие в акциях по освобождению и зачистке города от представителей украинских властных структур. Одной из таких ключевых фигур новой республики в Донецке был командир батальона «Восток» Александр Ходаковский. В те дни, когда премьером, а фактически главой ДНР был Александр Бородай, именно в руках Ходаковского и его команды оказались сосредоточены практически все руководящие посты в молодом государстве. Сам лидер «Востока» занимал должность министра Государственной безопасности, его люди руководили Министерством налогов и сборов, вице-премьером по экономическим вопросам также был человек из команды Ходаковского. Видя эту ситуацию, Стрелков, которого явно не удовлетворял статус Министра обороны, да еще и находящегося где-то в удалении, немедленно решил бороться за изменение своего положения в иерархии республики. В качестве цели для нанесения решительного удара им был выбран Ходаковский.
Поначалу, Стрелков не решился вступить с ним в прямую конфронтацию. Первый пробный удар был нанесен одним из приближенных Стрелкова, неким «Абвером», на пресс-конференции 16 мая 2014 года.
Далее:
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]