Народ, кому интересно про последние события в Москве, почитайте статейку, сократила как могла, полный текст здесь:
Пейзаж после битвы на Манежке: явление среднего класса, который удивил всех
Не стоит обольщаться: события минувшей субботы на Манежной площади в Москве не были инспирированы тайными обществами футбольных фанатов. Это все к футбольным фанатам вообще малое касательство имеет. За этими событиями стоит всего-навсего гражданское общество в лице того самого долгожданного среднего класса.
Но главные выводы можно сделать уже сейчас, и первый среди них: в России появился принципиально новый субъект социальной и политической жизни государства — сама городская улица в ее чистом, первозданном состоянии.
Короче.
Тут важно понять, кто что выиграл и кто что проиграл...
Власть
…Власть, безусловно, проиграла.
В том числе, как это ни прискорбно, и федеральная, несмотря на то, что все произошедшее, безусловно, имеет отношение к компетенции местных властей. Но в глазах подавляющего большинства населения нашей страны именно центральная власть вообще ответственна за все.
Проиграла.
С треском.
... почти восемьдесят (если быть точнее — семьдесят восемь) процентов москвичей, согласно целой куче опросов, в том числе и в столь любимом Дмитрием Анатольевичем Интернете, поддерживают «акции гражданского протеста», это не просто поражение.
Это... разгром....
Оппозиция
…А вот заднице тут, простите, вообще слова не давали.
Особенно заднице либеральной.
Она неслучайно и не высовывалась, несмотря на то, что все обстоятельства, казалось бы, способствовали...
Националисты
…Да тоже, в общем-то, не в плюсах.
Потому как все плюсы в массовом сознании моментально ушли к простым парням с улицы, то есть условным фанатам, а вот минусы достались именно националистам.
Чего, в общем-то, стоило ожидать с самого начала: ни власть, ни медиапространство никогда не будут готовы обвинять в чем-то свой собственный народ, а фанаты — это именно народ, улица.
Так что профессиональным националистам и в событиях толком поучаствовать не удалось («зъист-то он зъист, да кто ж ему даст»), и по итогам на орехи — даже не сомневаюсь — достанется.
Фанаты
Дело в том, что у движения априори не может быть никаких политических и прочих, не связанных с футболом, целей. Ну за исключением чисто патриотических или общегражданских, но исключительно, с точки зрения самого фанатья, общенациональных. И ни в коем случае не узкопартийных, даже если эти партии или движения и близки по духу отдельным вожакам. Каковая близость, кстати, остальных сподвижников вообще никак не трогает: здесь строем не ходят, а политические партии «Спартака» или аж самого питерского «Зенита» в парламентах вроде не участвуют.
Нужно понимать очевиднейшую, с точки зрения фаната (и абсолютно непонятную обывателю), истину: элита фанатского движения, то есть те, кто, простите, не только поддерживает команду с сектора стадиона, но и делает это за его пределами — действуют в «зоне тишины», на самой грани закона.
А то, извините, и за гранью: там тоже не мальчики-одуванчики собрались.
Им вообще любое внимание ни к чему.
Понимаете?
Любое!
Диаспоры
…Тут даже можно не обсуждать: все и так вполне очевидно.
Они в проигрыше уже.
У них надолго, а возможно, и навсегда осложнятся отношения с их ставленниками в правоохранительных органах, и это как минимум. Вполне возможно, что эти самые органы, пользуясь, так сказать, случаем, вообще подвергнут профилактической санобработке.
Причины пожара
…События, произошедшие в Москве после нелепой в принципе и трагической гибели Егора Свиридова, не были нужны никому.
Но они все-таки произошли.
И вот теперь-то и настает время самого главного вопроса: почему?
…Они предельно просты: односторонний разрыв негласного социального договора общества с властью.
Ведь, по сути, из думающих людей ни для кого не секрет, что союз власти и общества, на котором и базируется тот феномен, который принято называть путинской политической стабильностью, предельно просто устроен: общество и власть исполняют довольно простой набор взаимных требований, а в остальном пытаются друг другу просто не мешать.
Но общество хочет быть твердо уверено, что у него есть механизм, при помощи которого можно, пусть и со скрипом, но добиться хоть какой-никакой, но справедливости.
И вот этот-то пункт негласного договора, касающийся права на справедливость для всех граждан страны, и был нарушен в трагической истории с Егором Свиридовым. Причем не каким-то высшим должностным лицом государства в высших государственных интересах, а обычным следователем обычной районной прокуратуры в Москве.
Который без всякого объяснения причин взял да и выпустил чуть ли не в центре нашей с вами столицы пятерых людей, в той или иной степени объективно причастных к недавно совершенному и еще не расследованному убийству.
Когда люди понимают, что их сейчас, только что разрешили совершенно безнаказанно убивать, было бы очень наивно ждать, что все они поведут себя как покорные блеющие овечки.
Просто московские фанаты оказались людьми намного более жесткими, решительными и не готовыми стать потерпевшими, в отличие от тех же ряженых кущевских казаков.
…Если так разобраться, власти просто не повезло.
Убитый оказался хуже, много хуже, чем миллионером или депутатом. Он оказался членом того сообщества, которое вообще принципиально не умеет молчать и которое пронизывает буквально все слои нашего общества, включая и самые высшие. Об этом тоже не стоит молчать: фанаты не только митинговали, работа шла буквально везде.
И уже вечером того дня, когда преступники были выпущены на свободу, была перекрыта Ленинградка. На следующий день рвануло в далекой словацкой Жилине, где московский «Спартак» играл очередной матч Лиги чемпионов. Потом были похороны Егора в Люблино, Кронштадтский бульвар и, наконец, венцом всему — беспорядки на Манежной площади.
Будем знакомы: белый средний класс
Поэтому не надо обольщаться: там были не какие-то специально обученные люди.
Там — в Москве, в Питере, в Ростове, в других городах России — бунтовал не кто иной, как тот самый, натужно пестуемый всеми, от либералов до просвещенных консерваторов, белый образованный средний класс.
Ну, вот такой он.
Других нет.